Dead Can Dance

Писать о музыке – это все равно что танцевать об архитектуре.

Я не знаю, как словами описать музыку этого музыкального проекта. Буду говорить на уровне ощущений. От этой группы пахнет Босхом. Музыка пропитана средневековьем, Ближним Востоком и готикой. Отнести музыку группы к какому-либо стилю практически невозможно. Ранние работы имеют элементы стиля дарквейв, более поздние — древней и этнической музыки мира. В целом же творчество группы можно отнести к инди-культуре.

Основу группы составляли Brendan Perry и Lisa Gerrard – австралийцы, переселившиеся в Англию. Раннее творчество группы весьма мрачновато, но не тяжелыми инструментами была достигнута темнота звучания, а необычными мелодичными тактами, использованием старинных инструментов и общей атмосферой текстов.

В 1984 году группа выпускает свой дебютный альбом, который представлял собой своеобразный сборник композиций, записанных с 1981 года. «Обложка альбома, ритуальная маска из Новой Гвинеи, сделана такой чтобы визуально интерпретировать смысл названия “Dead Can Dance”. Маска, хотя когда-то и была живой частью дерева, мертва; однако она жива, потому что мастер, сделавший ее, напитал ее своей собственной жизненной силой. Чтобы понять, почему мы выбрали такое имя, подумайте о превращении неживого в живое, подумайте о процессах перевоплощения жизни в смерть, и смерти в жизнь. Так многие пропустили этот неотъемлемый символизм, и подумали, что мы, должно быть, “болезненные готические типы”…»

Спустя год выпущен второй альбом Dead Can Dance “Spleen And Ideal”. Он занимает второе место в британских хит-парадах альтернативной музыки. В 1986 Dead Can Dance активно гастролируют и выпускают свой третий альбом “Within The Realm Of A Dying Sun”. Одной из музыкальных неожиданностей нового альбома стало использование 58-струнного китайского инструмента янг’чина, на котором играла Лайза Джеррард. Вся странность заключается в том, что под аккомпанемент этого инструмента музыканты исполняли католические хоралы, что само по себе весьма необычно и не практиковалось никогда в истории музыки.

В начале 1988 Dead Can Dance выпускают свой четвертый альбом “The Serpent’s Egg”, в котором снова углубились в духовную и светскую музыку периода раннего Ренессанса. Романтические элементы исчезли.

Группа много уделяет внимания серьезному кинематографу, экологии и человеку как виду. В 1989 году Dead Can Dance участвуют в записи музыки к документальной ленте о проблемах индейских резерваций в США, а также пишут саундтрек к фильму “Дитя луны” (исп. El Niño De La Luna) режиссёра Агустина Вильяронги. В этом же фильме Лиза Джерард сыграла главную женскую роль вместе с актёром Давидом Наварро Сустом (исп. David Navarro Sust). С середины восьмидесятых до начала девяностых в музыку группы преобладали средневековые кельтские и готические мотивы, окутанные мрачными звуками синтезаторов. В девяностых годах появились восточные мотивы, все такие же необычные, как и все творчество группы на фоне поп-культуры Европы.

Эта тенденция более четко чувствуется в пятом альбоме Dead Can Dance “Aion” (1990). В нем использованы инструменты той эпохи. В качестве обложки альбома использован фрагмент триптиха «Сад земных наслаждений» Иеронима Босха.

«…слово “Aion” - так же пишется “Aaon” - выражает не только возраст, но и всю продолжительность жизни мира или вселенной…»  Последняя песня альбома “Redharc” несколько выбивается из общего стиля - в ее основу легли иранские мотивы.

 

Dead Can Dance стали одной из самых успешных групп лейбла 4AD. Сотрудничество Лизы Джеррард и Брендана Перри продолжалось до 1998 года. 1994 год турне “Towards The Within”, в котором начинает чувствоваться стилистическое «расслоение»: Брендан по-прежнему пишет баллады в стиле раннего DCD, но они начинают терять характерную для DCD глубину звучания и фактуру, в то время как Лайза с головой погрузилась в иранскую музыку - здесь возможности ее голоса раскрылись по полной программе.

В 1996 году Dead Can Dance выпускают свой девятый альбом “Spiritchaser” и спустя два года группа распадается.

 

 

 

 

 

 

 

 

В 1997 году Лайза записывает первый сольный альбом “The Mirror Pool”, в котором предпринимает попытку вернуться к стилю. Но потом снова возвращается к восточной музыке, к которой она явно неровно дышит, и выпускает с одним из музыкантов DCD, Питером Борком (Pieter Bourke) альбом “Duality” (1998). В 2000 году Лайза Джеррард совместно с Хансом Циммером (Hans Zimmer) записывают саундтрек для фильма «Гладиатор», заглавная песня которого - “Now we are free” - во многом способствовала успеху фильма.

Текст рожден из самой музыки – в нем нет ни одного слова, но это не мешает ему передавать смысл, обращаясь к глубоко запрятанным в каждом из нас первобытным струнам.